Море страсти нашей - Страница 19

Впрочем, все уже сделано. Чтобы Макс не стал навязчивым, ей следует быть с ним построже и попросить его не отвлекать ее от работы над проектом. А через две недели, окончательно поправившись, он уедет, вернется в свой мир, к своей такой далекой от нее жизни.

Джил подогрела оставшийся от завтрака кофе, принесла его в спальню отца, которую сейчас использовала как кабинет, туда же захватила материалы, принесенные из мастерской. Окна комнаты выходили на пляж. Пользуясь мощными бинокулярами, она могла прямо отсюда наблюдать за побережьем.

Потягивая кофе, девушка углубилась в отчеты.

К полудню западный ветер сменился южным, потеплело, пошел мелкий дождик — предвестник грядущего потепления. Джил упорно работала целый день, устраивая себе лишь короткий отдых. К вечеру она вышла из дома, чтобы немного подышать свежим воздухом, а заодно посмотреть, что еще следует прибрать в ее владениях.

Проходя мимо мастерской, она не удержалась и заглянула в окно. Домик казался необитаемым. Невольно девушка поискала глазами машину Макса. Ее тоже не было. Сердце Джил упало. Не может быть, чтобы он решился уехать! Она едва не бросилась в мастерскую, чтобы осмотреть там каждый уголок, но вовремя остановилась. Скорее всего, Макс утром договорился с Огастесом, чтобы тот позаботился о ремонте машины, или сам дозвонился до станции техобслуживания.

Во время скромного ужина — суп и гренки с сыром — Джил просматривала свои дневные записи, но никак не могла сосредоточиться. В доме было так тихо, так пусто. Девушка посмотрела в окно, словно ждала кого-то…

Кого ждать? Макса? Джил рассмеялась над своей непоследовательностью. Совсем недавно она боялась, что он будет досаждать ей, и уже готовилась к отпору, а сейчас изнемогает от нетерпения, будто ожидая дорогого гостя. Прекрати, приказала она себе, ты должна быть благодарна ему за то, что он держит слово: сказал, что не будет мелькать перед глазами, вот и не появляется.

Но когда и на следующий день Макс не зашел к ней, Джил встревожилась не на шутку. Она вспомнила его последнее головокружение и предупреждение Огастеса о возможных неприятностях. Может быть, он лежит в мастерской без сознания и даже не в состоянии позвать на помощь? Или, не дай Бог, умер?

Джил старалась гнать от себя черные мысли, но безуспешно. Работа продвигалась кое-как. Бросив карандаш на стол, девушка опустила голову на руки. Если она сейчас же не пойдет к нему, то просто сойдет с ума. В конце концов, нет ничего странного в том, чтобы проведать больного. Обыкновенный акт милосердия.

Дождь перестал лить еще ночью, а благодаря южному ветру потеплело. Он крепчал и при удачном стечении обстоятельств мог принести в их края короткое бабье лето.

В куртке нужды не было. Надев поверх фланелевой рубашки тонкий свитер, Джил отправилась проведать постояльца. У двери она в нерешительности остановилась, прислушиваясь. Из домика не доносилось ни звука. Сердце ее билось учащенно. Ну почему она не догадалась прийти сюда раньше? Вдруг опоздала?

Джил громко постучала в дверь. Несмотря на теплую погоду, ее била дрожь. Дышать стало трудно.

Наконец за дверью послышались шаги. Девушка облегченно вздохнула. Слава Богу, он жив и в сознании! Но когда Макс предстал перед ней — небритый, бледный, с синяками под глазами и странным взглядом человека, неожиданно разбуженного и до конца не проснувшегося, — угрызения совести вновь начали одолевать Джил.

— Чем обязан? — спросил Макс.

— Э… — замялась Джил.

Как объяснить ему свое волнение, причину, заставившую ее прийти?

— Решила вас проведать, — сказала она, предварительно откашлявшись. — Вас не видно, не слышно со вчерашнего утра. Я начала волноваться.

— Весьма любезно с вашей стороны, — вежливо откликнулся Макс. — Я вполне справляюсь, только устаю немного.

— Никаких тревожных симптомов? — звенящим от напряжения голосом спросила Джил.

Волнение ее было столь очевидно, что она мысленно сто раз попрекнула себя за порыв, приведший ее к его порогу.

— Нет, все хорошо, — ответил Макс.

— Так ли? — нахмурившись, переспросила девушка, начиная подозревать, что он с ней не вполне откровенен.

Больной пожал плечами.

— Немного покачивает, и ребра болят, когда во сне принимаю неудобную позу, но в этом нет ничего странного или опасного. В точности следуя советам Огастеса, я не принимаю все это близко к сердцу, а порой даже забываю о боли, особенно когда читаю. Я успел просмотреть многие статьи вашего отца в журналах. Вы ничего не имеете против?

— Конечно, нет. Надеюсь, они не показались вам скучными.

— Наоборот, они весьма интересны.

Тема была исчерпана. Наступило неловкое молчание. Джил не могла не только подобрать новой темы для разговора, но даже придумать благовидный предлог для ухода.

— Ну что же, — наконец выдавила она из себя, — раз с вами все в порядке, вернусь к работе.

— Как она, кстати, продвигается?

— Прекрасно, — поспешила ответить Джил.

— Я рад за вас.

— Если вам что-нибудь понадобится, дайте знать.

Макс молча кивнул.

Джил оставалось только откланяться. Подарив гостю кислую улыбку, она развернулась и пошла к коттеджу. Не слишком радостно он ее принял, подумала девушка, уныло глядя под ноги.

Она не видела своего постояльца еще несколько дней, но однажды, работая за письменным столом над проектом, который и в самом деле стал продвигаться вперед, краем глаза уловила силуэт за окном. Кто-то бежал по пляжу. Высокий, стройный мужчина. Макс Горинг!